Ещё до планирования беременности я прочитала на Бэбиблоге наверное все посты в сообществе «Естественные роды». Думала, что когда-нибудь я тоже поделюсь своей счастливой историей естественных родов... Но моим планам не суждено было сбыться.

В ноябре 2015 года мне сделали кесарево сечение в роддоме города Москвы.

Во время операции ребёнку порезали скальпелем лоб! Я себя так плохо чувствовала, что не было сил выяснять у врачей как так могло произойти. О чём потом жалела. Появилось чувство вины перед ребёнком, глубокая печаль из-за того, что я ничего не могла ничего сделать, негодование и обида, ведь передо мной никто даже не извинился.

В тот период я очень переживала, обзванивала дерматологов и спрашивала их о способах удаления шрамов во взрослом возрасте. Друзья говорили мне: «Шрамы только украшают мужчину, не переживай!» Слава Богу, шрамик оказался небольшим и быстро зажил. Мазала его каждый день средством от рубцов и через полгода он превратился в маленькую тонкую полосочку.

Второй шрам на ножке появился, когда сыну было 4 года. Во время прогулки в парке он упал с велосипеда, и ножка попала в колесо… Вывих лодыжки, рваные раны, кровь... Я очень испугалась! Сын плакал недолго, кровотечение тоже вскоре остановилось. Мы вызвали скорую. Нас привезли в травмпункт и быстро приняли. Травматолог даже подарил Артёму маленькую машинку. Ребёнок обрадовался и немного отвлёкся. Ранки нам обработали, заклеили большим пластырем и наложили компрессионный бинт.

Но моя печаль, которая, казалось, почти покинула мою душу, вернулась с новой силой и накрыла меня с головой. И днём и ночь, в голове был один вопрос — «Ну почему опять это произошло с нами?»

Через 10 дней пластырь сняли. Когда ранки зажили полностью, я стала мазать шрамики противорубцовым средством. Примерно через полгода они стали почти незаметными.

Почему я так сильно переживала? Мне сложно было принять тот факт, что ребёнок останется на всю жизнь со шрамами. Испытывала безумное чувство вины и печаль из-за того, что я не уберегла сына, не смогла предотвратить его травму.

Здравствуйте.

Я Татьяна, мама девочки Виктории. Ей 13 лет. Хочу с вами поделиться, рассказать нашу с дочкой историю с рождения.

Дочь Виктория родилась в феврале 2009 года. Первая беременность, плановые роды — кесарево сечение. Самое непредсказуемое — врач сказала, что дочь родилась с дефектами пальчиков на обеих кистях рук. Где-то они есть, где-то нет, и все они сросшиеся между собой. Диагноз: эктродактилия и синдактилия в сложной форме.

Когда стало известно о врождённой особенности дочки, в голове крутился вопрос: «Почему так, отчего так?» Мы испытали целый спектр эмоций — от изумления и испуга до тревоги, которая так и живёт с нами по сей день.

Были операции в Питере, в клинике Альбрехта. Разъединяли сросшиеся пальчики на обеих кистях рук. Дочке на то время было всего 11 месяцев. Две бригады врачей, сложная хирургическая операция. Пальчики сросшиеся разъединили, но для наложения швов кожи не хватало. И Виктория стала сама себе донором. Кожу брали на правом и левом боку, внизу живота. Так появились много, очень много мелких и средних шрамов на обеих кистях рук, на левом и правом боку, в паху.

Операции прошли, тревога осталась и не отпускает до сих пор. Если шрамы на теле не видны после пересадки кожи, то на руках — бросаются в глаза. Мало того, что нет пальчиков, а тут и шрамы добавились. Сейчас я тревожусь за дочь, которая быстро взрослеет. Переживаю о том, как она сможет жить в социуме, какое отношение будет со стороны других людей — как они смогут воспринять дочь с её шрамами на ручках.

Меня никогда не покидали мысли о том, как Вика будет расти, взрослеть. Ходить в детский сад, школу, техникум или институт, да и работать тоже. Что в детском саду, что в школе, наверняка будут дети спрашивать — а почему так, а откуда так много шрамов...

Чего мне стоило принять все эти шрамы у дочери! Виктория растёт и понимает, что эти шрамы не украшают её. А я, каждый раз видя эти шрамы, вспоминаю её рождение, своё смятение, врачей и операции. Через какие сложности мы с ней прошли. А ещё впереди много, очень много вопросов — почему так случилось...

Меня тревожило, как она будет учиться рисовать, писать, держать ручку. Ведь нет пальчиков, и шрамы на руках её могут беспокоить. Как помочь ей справиться с волнением, а мне — с тревогой за неё? Как сделать, чтобы дочь смогла не испытывать стыда, дискомфорта и волнений, чтобы это впоследствии не сказалось на её самооценке, не было комплексов?

Как я переживала, как иногда мне было стыдно, когда дети и взрослые люди с любопытством рассматривали её руки. Иногда даже шептались между с собой, кивая на Вику. А кто-то прямо спрашивал о её шрамах. Я поняла, что в первую очередь справиться с эмоциями нужно мне самой. Мне не надо продолжать так жить, нести в себе эту тревогу, продолжать накручивать себя. Поняла, что нужно взять себя в руки. Надо научиться контролировать свои эмоции, но не держать их в себе. Убрать тревогу, продолжать радоваться каким-либо успехам дочери вместе с ней. Быть сильнее, увереннее в себе и в ней — и тогда всё будет хорошо.

Я в это верю. Мы с Викой в это верим.

Татьяна и Виктория

2014 год, окраина Москвы. Самое начало весны. Трехлетняя девочка в пижаме почистила зубы и бежит спать. Как обычно, она должна лечь самая первая. Удар, крик, страх, много крови. Итог: несколько швов и напоминание об этом дне в виде шрама над губой на всю жизнь… И моё чувство стыда, оттого что не уберегла свою маленькую девочку.

Помню, как дочь вышла из кабинета хирурга с повязкой на четверть лица, подошла ко мне и сказала:

— Мам, не плачь. Мне заклеили пластырем, губка больше не болит.

Но материнское сердце, к сожалению, пластырем не лечится. А что будет в подростковом возрасте, когда появятся помады и внимание мальчиков?

Через некоторое время я решила обратиться в клинику, чтобы шрам у дочери убрать. Сходили на несколько консультаций. Но все врачи отговаривали от этой процедуры, ссылаясь на то, что пройдет несколько лет, и он станет менее заметным, маленьким. И почему только я тогда не сообразила, что дочь будет расти, а значит — будет расти лицо, а с ним и шрам.

Очень часто посторонние люди спрашивают: «А что за шрам?», «А откуда у тебя это?» И каждый раз, слыша подобный вопрос, я мысленно переношусь в март 2014 года. Вспоминаю, что тогда произошло, и мне становится обидно и неловко. Я успокаиваю себя — мы его обязательно удалим.

Я очень боюсь, что у дочери могут быть комплексы из-за шрама на лице, что над ней будут насмехаться из-за него. Уже сейчас заметно, как она его стыдится. Однажды одноклассница в ссоре, не придумав лучшего аргумента, сказала ей: «А у тебя шрам на лице!» Дочь долго плакала дома, ей было обидно.

Сейчас моей девочке 11 лет. Она стала сильнее стесняться и стыдиться своего шрама. Начала пользоваться косметикой и спрашивать у меня — как сделать так, чтобы его было не видно? Пытается замазать его консилером или тональным кремом. Не хочет красить губы, потому что тогда акцент будет на шрам. Фотографируется всегда с другой стороны или корчит рожицы, чтобы шрама видно не было.

С грустной улыбкой, Эрика Ром =))